«Ровесник» всегда выбирает особый путь. Мастер Игорь Селиванов потрясающе ставил Вампилова, Галина, Разумовскую задолго до того, как эти имена расходились по афишам всей страны, ставил, преодолевая немало преград, внутренних и внешних, в том числе со стороны тогдашнего начальства. Вот и ученики Игоря Владимировича умеют удивлять, начиная с афиш на фасаде и на площади, к которым с нетерпением приглядываются театралы в ожидании очередного потрясения. И вот новинка – «ПроСвет». Ставит пьесу Андрей Золотухин, как и его наставник – выпускник легендарной «Щуки». Название можно прочесть двояко. «Мы решили совместно, что это будет интересно», – вот так, в рифму, и началась беседа с постановщиком в знаменитом тюзовском буфете после вдумчивой репетиции…
Андрей Васильевич, начну немного несовременно: в 1990-м, то есть уже 33 года назад, на той самой доске объявлений, что и сегодня служит «Ровеснику», я прочел необычную просьбу – принести старую посуду для… битья. Не догадываетесь ли, почему у меня возникла такая ассоциация с предстоящей премьерой?
Наверное, сравниваете пьесу Александра Копкова «Слон», за которую мы взялись сейчас, с «Самоубийцей» Николая Эрдмана. Тогда я действительно просил поделиться старой, ненужной посудой, в том числе со сколами, потому что у театра не было средств, чтобы каждый вечер покупать новый сервиз…
Да и сейчас таких средств нет, — но это, как говорится, уже совсем другая история…
Вот-вот, и «ПроСвет» – тоже другая история, отличающаяся от «Самоубийцы». Она между сном и явью, «над бытом», а та постановка была хоть и комедия, но бытовая. О чем пьеса, мне не хотелось бы рассказывать, и еще меньше – рассказывать, что я там хотел сказать. Я считаю, что каждый зритель найдет в этой постановке что-то для себя, у каждого родится отклик. А там – посмотрим… Одно могу сказать точно: в этом жанре я еще не работал, это для меня новая история, как и для актеров, которые собрались, чтобы наша сказка стала явью. Я считаю: если в пьесе есть хотя бы одна заповедь, ее уже за это следует ставить.
Не буду «пытать» вас, какая именно, и перебирать весь Декалог. Поговорим об актерах, делающих сказку явью. «Слон» — из таких нечастых пьес, где абсолютно все роли выигрышные. «Третий гриб второго состава» в перечне действующих лиц здесь не найти…
Согласен абсолютно, да, для артистов почва благодатная. Но (поделюсь субъективным мнением) не стоит ставить «Гамлета», если в театре нет Гамлета! У нас же исполнители на все роли «ПроСвета» есть, есть и попадание в образ точное. А дальше уже – как сложится. Я, кстати, сторонник того, чтобы спектакль «недодержать», немножко «семимесячным» выпустить, чтобы в процессе работы он как снежный ком нарастал, обрастал историей и, наконец, задышал своей собственной жизнью. А не то чтобы это был такой переросший ребенок, который не только уже ногами идет, а еще и кусается. Я не думаю о том, насколько спектакль будет «актуальным», «модным». Напротив, пьеса уже давно лежала в моем режиссерском загашнике, где у меня хранится энное количество материала.
Итак, действующих лиц много. С некоторыми товарищами вы работали как режиссер, как уже говорилось, 33 года назад…
Но с Аней Федосовой, например, – впервые. Как раньше в спектакле «Любовь всему верит» я впервые работал с Леной Поповой. В предстоящей премьере будет много молодежи, которую я не знал и только сейчас буду узнавать. Но я же видел их в деле, хотя бы в капустниках. И понимал, что кто-то из них появится у меня обязательно. Это и Тимур Чубинидзе, и Егор (Жигулин. – Авт.), и Данила (Даниил Авдеев. – Авт.)… Некоторые выходят в объемных ролях в первый раз, и такое со-творчество всегда не может не радовать, эти моменты непосредственного соприкосновения, когда актеры что-то предлагают. Театр – искусство коллективное, здесь один в поле не воин.
А самому вам не хочется среди исполнителей выйти в какой-нибудь из ролей?
Не люблю играющих режиссеров вообще! То есть абсолютно. Ну, Никите Михалкову я могу это простить… то есть, конечно, кто я такой, чтобы «прощать» Михалкова. Но у него получается, он играет в своих фильмах и благополучно, и достойно. Рязанов вот тоже – в эпизодах засветился… Я – нет. Я за то, чтобы режиссеры сидели в стороне. Профессию эту придумали для того чтобы был взгляд со стороны, чтобы артисты в своем соку не варились. Ну а дальше, безусловно – «автор, время, коллектив». Коллектив – это исполнители, которые в театре имеются, и это прекрасно. Насчет времени. Пьеса сегодня может звучать? Совершенно спокойно, на разных языках. Время сейчас такое, что…
Извините, перебью: про «бабло» — это тема вне времени!
Да, но мы чуть-чуть над темой «бабла» поднялись, надеюсь. Человек должен всегда оставаться человеком. Берегите, люди, в себе людей! Вот такая история. У нас в Щукинском училище однажды на экзамен педагоги собрались целой кафедрой, и одна девочка-студентка показывала свой отрывок. Легендарный Александр Михайлович Поламишев (в этом году исполняется сто лет со дня его рождения) спрашивает: «Скажите, это у вас школа переживания или школа представления?» А мой педагог, профессор Михаил Борисович Борисов подхватывает: «Для них – это представление. А для нас – переживание». Вот такая шутка родилась. Мы вроде все одним воздухом дышим, но все такие разные!
Беседовал Павел РЫЖКОВ.